Заехал забрать из тюрьмы Рамле хорошего приятеля, отмотавшего там 18 месяцев по пустяшному делу. Встретились, обнялись. Приятель говорит – Давай заедем – шуармы поедим. Соскучился по шуарме. (У нас тут нравы попроще – голую девушку в лимузине, как в гангстерских фильмах не подвозят. Шуармой сердце успокаивают).

Сели на солнышке, заказали. Едим, тхиной поливаем, приятель пиво прихлебывает. Вижу как мир снисходит на его грешную душу. Подплывает к нам какой-то дядя , шакалящий по столикам и говорит – Ребята, выручите полтинником пабрацки. Только освободился из Рамле. Не на что домой, в Сдерот доехать. Приятель мой откладывает соленый перчик в сторону и спрашивает – А ты в каком блоке сидел, ахи (брат)? Я сам сегодня откинулся. А тебя я что-то на хацере (тюремный двор) не помню. Дядя замирает, потом молча разворачивается и сваливает бегом. Приятель откусывает кусок шуармы, дожевывает, глотает пиво и говорит с интонацией графа Монте-Кристо – Совсем ничего святого у людей не осталось.