Слизень Валера
Писать два дня подряд про дождь и тяжелое небо неприлично, поэтому напишу сегодня про слизня Валеру. У нас в саду живут слизни и их довольно много. Сколько я не знаю, но с собаками у них заключен паритетный мир и разделена территория. А я своих собак знаю; хрен бы они на уступки пошли если бы не преимущество слизняков в количестве.
Обычно утром, по следам слизняков можно определить чем они занимались ночью; столовались в собачьих мисках в саду, водили хороводы по дековому настилу или высылали группу лазутчиков на кухню (ханука все-таки, суфганиет то-се). А сегодня утром обнаружился извилистый след слизняка через весь потолок в гостиной.
После того как эволюция лишила часть улиток домиков и превратила их в слизней, они славятся прагматизмом и приземленностью. Крепко стоят на земле своей одной ногой. Космос их не интересует.
Валере же хотелось странного. Его интересовало, что за забором сада, он три раза читал Чайку по имени Джонатан Ливингстон, хотя нормального слизня должно было стошнить еще на первом. И вот вчера он решил по стене залезть на потолок гостиной, пересечь его и спуститься по другой стене.
Друзья, а по сезону и половые партнеры Валеры – Раиса и Мохамед пытались отговорить его. Нехуй там делать – говорили они – Еда на потолке не держится, падает на пол. Поэтому и держаться надо пола. Но Валера уже настроился. Он зарядил мобилу, посидел на дорожку, поцеловал Мохамеда в лоб и полез.
Валере, как и другим слизням природа даровала член в 5 раз длиннее тела, а удача при рождении обеспечивала миску с собачьей едой в пешей доступности. Зачем при таких стартовых данных лезть на потолок совершенно непонятно.
Валера поднялся по декорированной старым кирпичом стене на потолок, и зигзагом, по диагонали двинулся через бесконечную белую равнину.
Роберт Брюс предал Уильяма Уоллеса до того как освободил Шотландию, Галилей отрекался, Роберт Скотт погиб возвращаясь с Южного полюса, а у Валеры закончилась слизь с помощью которой он держался на потолке. Не дойдя полтора метра до стены, Валера упал на пол. Спружинил и к утру вернулся по полу в сад к Мохамеду, Раисе и миске с собачьей едой. Никто над ним не смеялся. Все были рады его видеть.
И он никогда не вспоминал и не хвастался, что оставил след, пусть и небольшой, но в истории. А нам видимо придется этот след в истории и на потолке забеливать.