Кроссворд

В 98 году я пару месяцев перед началом учебы охранял строительную площадку рядом с поселением Алей Захав. Пяток экскаваторов, бытовка и склад лопат и кирок.

Поселение решило расширяться. А учитывая, что находилось оно на территории Иудеи и Самарии, расширяться там можно было только в сторону арабов.
Поселенцев это не смущало. А вот страховую компанию строительного подрядчика смущало еще как. Поэтому она требовала, чтобы в любое время на площадке находилось два охранника с оружием.

Грузин Давид получивший подряд на охрану объекта к тому времени уже наскреб на белый восьмилетний БМВ, но своей квартиры у него не было. На нее еще предстояло наохранять, поэтому днем на площадке бдили солдаты действующей службы во время свободных от армии дней. Благо в Израиле солдат в увольнительную ходит с родной винтовкой М16. А платить ему можно по-черному половину минимальной часовой зарплаты. Ночью же и в выходные сон экскаваторов оберегали мы с Сашей. Тоже по-черному и тоже за половину минималки. Только без оружия.

О том что в этом районе Израиля можно заснуть в полной комплектности, а проснуться уже без головы я узнал только через пару лет. Да и у меня в этот моменты были заботы посерьезнее. Я зачем-то через 11 месяцев в Израиле поступил на факультет криминологии в ариэльском университете, тогда еще колледже, и у меня были некоторые сомнения в достаточности моего словарного запаса для полноценного обучения. Моего иврита вполне хватало, чтобы пройти на русскую дискотеку или подкатить к американке на тель-ависком пляже, но для полноценного академического обучения его могло не хватить. Арабов я не боялся. Я боялся вылететь с обучения на первой сессии.

Собственно арабов я не боялся потому что ничего о них не знал. Я планировал сидеть на площадке и учить иврит.

Обычно на выходные Давид на своем БМВ забрасывал нас на объект в четверг часам к пяти и забирал в 7 утра в воскресенье. Двое с половиной суток автономного плавания.

Мой напарник Саша приехал из Литвы. Он там кого-то не того убил и это создало ненужную напряженность на месте. Пришлось уехать. Саша в целом был русский, судя по вторичным половым признакам, таким как израильское гражданство немножко еврейским и обладал абсолютно литовским спокойствием. У Саши была норма. На сутки дежурства он закладывал пять больших кроссвордов и бутылку водки на семьсот пятьдесят грамм. Умножал эти количества на количество дней и получал искомое. Ну и несколько бутербродов и воду брал с собой.

В первый же вечер я вскрыл запертую бытовку. Обнаружил там стол и два стула, а также помятый лист бумаги с явными остаточными признаками ксесы (смесь табака и шмали). Склад с инструментами предоставлял явно больше вариантов для организации комфортного сна, поэтому бытовку я запер обратно и больше мы туда не совались.

Ночью мы спали, а утром садились в тени бытовки и занимались своими делами, постепенно двигаясь вдоль стены бытовки вслед за тенью. Я пытался вникнуть в логику построения ивритских глаголов и загадочного смихута (метод совмещения двух слов в иврите в одно понятие), а для отдыха читал детские сказки на иврите. А Саша решал кроссворды и пил водку. Когда солнце было в зените мы перебирались каждый под отдельный ковш экскаватора и пережидали полуденное солнце, а потом снова возвращались к бытовке. За день мы огибали бытовку и можно было ложиться спать на импровизированные кровати из лопат и стекловаты.
Надо сказать что напарником Саша был прекрасным. В сочетании с водкой и кроссвордами он был абсолютно самодостаточен. В отличие от многих кроссвордистов он не лез поминутно с вопросом – Совмещение несовместимых понятий? 9 букв? в середине хре… или Река из рассказа Галины Кептукэ? Восемь букв? В общем охраняли мы душа в душу.

Проблема возникла когда нам выпало ехать на объект на Рош ХаШана, еврейский новый год. Там вместо привычных двух с половиной суток надо было находиться три с половиной. У меня проблемы не было. Иврит бесконечный и учебники не кончаются так быстро. А вот Саша неискушенный в длительности еврейских праздник попал. Привычная норма дала сбой. И за сутки до окончания вахты он оказался с двумя бутербродами, но с без кроссвордов и без водки.

Самое же поганое было то что в последнем кроссворде осталось два неразгаданных слова. А без водки у Саши не включался гиппокамп. Саша извелся. Две незаполненных строчки в табличке зияли черными дырами. Терпеть это было совершенно невозможно. Но часть мозга ответственная за то чтобы вытянуть из памяти нужную информацию, без топлива торчала бесполезным камнем в черепе, как мобила без зарядки.

Саша слонялся по площадке и не находил себе места. Мои попытки занять его разговором помогали на короткий срок. Потом у него что-то щелкало в голове. Он снова вставал и начинал мотаться по площадке , не находя упокоения. Бормотал под нос. До меня доносились только обрывки – как так-то…..бибиене, блет, шудас… убью… актриса… восемь букв… сказал три лерва…

Как-то дотянули до вечера. Я собрался спать, а Саша продолжал свой путь ткацкого челнока, прядя бесконечный ковер из следов на самарийской пыли. Меня его настрой несколько беспокоил, но груз ивритских глаголов и ожидание утра когда можно будет поехать домой и принять душ победили. И я завалился спать.

Проснулся я от того, что кто-то толкал меня в бок. Я открыл глаза и увидел, что Саша стоит передо мной, расставив ноги для устойчивости и сдавленным голосом говорит – Дотянуться не могу. Дай мне вон ту монтировку. Я его ща суку кончу блет…

Под мышкой он держал коротко стриженную голову, которая хрипела и эпилептически закатывала глаза. Я автоматически потянулся за куском железа на который показывал Саша, но начал помалу приходить в себя.

Саша, кто это? – хрипло со сна прошептал я.

Не важно.. – прерывисто, но довольно спокойно ответил Саша. Шляется здесь по ночам, Спиздить чота хочет. Дай железку. Я его быстро щас паскуду.

Голова захрипела как-то совсем уж безнадежно. Саша хлопнул голову по голове и убедительно буркнул – да заткнись ты, лерва.

Я окончательно проснулся. Вскочил и успокаивающе попросил -Саш, давай хоть спросим кто он.

Да хули тут спрашивать – среагировал Саша – нехуй ему тут делать ночью… давай кароче…

Падажжи, падажжи – монотонно повторял я, пытаясь разжать Сашину руку на горле ночного визитера. Тот уже только тихонько сипел с закрытыми глазами. Я выколупал его из Сашиного зажима, хлопнул слегка по щеке и спросил по-русски – Ты кто? Что здесь делаешь?

Голова открыла глаза и и оказавшись прикреплена с человеческому туловищу обрела форму. Я узнал его.

Это был араб-бульдозерист, который каждую неделю приезжал из своей деревни на севере и оставался на площадке на всю рабочую неделю. А перед выходными уезжал домой.

Время уже катило к утру. Смысла ложиться спать не было. Мы собрали вещи, сидели на земле у бытовки и ждали когда приедет Давид на своем БМВ.

Утреннее солнце красиво подсвечивало крайний экскаватор. В бытовке возился рано приехавший бригадир. Ночной араб опасливо поглядывая в нашу сторону со звоном расшпиливал что-то в своем железном коне, готовя его рабочему дня.

Травести – сказал вдруг Саша – ну конечно, блет…

Я непонимающе глянул на него.

Актриса играющая роли детей, восемь букв – это травести – пояснил он – еще одно слово осталось. Домой приеду дорешаю.